7 февраля – 200-летие Чарльза Диккенса.

Можно прочитать первую страничку рассказа Диккенса о Рождественской елке и узнать, какими игрушками украшали елку в XIX веке. Какие из них можно встретить на елке сегодня? Какие новые елочные игрушки появились, которых не было в XIX веке? В этом рассказе названо много героев детских книг, которые читали дети в Англии XIX века. Нам они совсем не знакомы. Какие персонажи книг вспоминаются нам в Новогодние дни? И еще в этом произведении есть страшные и таинственные истории, которые любят рассказывать дети в темноте и без взрослых. Но может быть, вы дотуда и не дочитаете. Нарисуйте, что захотите.

Чарльз Диккенс

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЕЛКА

Сегодня вечером я наблюдал за веселой гурьбою детей, собравшихся вокруг рождественской елки — милая немецкая затея!Елка была установлена посередине большого круглого стола и поднималась высоко над их головами. Она ярко светилась множеством маленьких свечек и вся кругом искрилась и сверкала блестящими вещицами. Тут были розовощекие куклы, притаившиеся в зеленой чаще; было много настоящих часиков (во всяком случае — с подвижными стрелками, их можно было без конца заводить!), качавшихся на бесчисленных ветках; были полированные стулья, столы и кровати, гардеробы и куранты и всякие другие предметы обихода (на диво сработанные из жести в городе Уолвергемптоне), насаженные на сучья, точно обстановка сказочного домика; были здесь и хорошенькие круглолицые человечки, куда приятнее с виду, чем иные люди, — и не удивительно: ведь голова у них отвинчивалась, и они оказывались начинены леденцами; были скрипки и барабаны, были бубны, книжки, рабочие ларчики и ларчики с красками, ларчики с конфетами, ларчики с секретами, всякого рода ларчики; были побрякушки для девочек постарше, сверкающие куда ярче, чем золото и бриллианты взрослых; были самого забавного вида корзиночки и подушечки для булавок; были ружья, сабли и знамена; были волшебницы, стоящие в заколдованном кругу из картона и предсказывающие судьбу;

Цитата дня!

Забавные ответы были для него любимым развлечением, и он никогда не упускал возможности отвечать так, что его слова, задевая чувства людей, вызывали в них мысли, которые, собственно, никак не вытекали из его слов. Он вообще больше любил намекнуть, нежели разъяснить. Он, правда, и умел это лучше; он пользовался своим талантом с таким добродушием, что вряд ли кто-либо обижался на его слова. Он не упускал ни одной даже самой незначительной возможности, чтобы сказать что-то забавное.
Как-то в узком переулке канонику повстречался высокий толстый бочар, шагавший своей твердой бюргерской поступью и чуть ли не столкнувшийся с каноником, так что тот едва успел посторониться. Мой каноник остановился, обратился к бочару и совершенно серьезно сказал: «Правильно сделали, мастер, что уступили мне дорогу». Толстый бочар, увидев, как поставил себя этот слабый старичок, засмеялся и сказал: «А что бы вы сделали, господин каноник, если бы я не посторонился?» Мой каноник ответил ему совершенно спокойно: «Тогда бы я вам уступил дорогу».

Песталоцци о своем предке, каноннике Отто.
Лебединая песня. Ч. 11. // И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические сочинения
 В 2-х томах. Изд-во "Педагогика", М., 1981.